Сцена или возвышенность?

Леонид Михович

В проектировании и оформлении залов домов молитвы с начала 2000-х годов наблюдается сдвиг от кафедры к сцене. Кафедра уже не диктует условия, но освобождает центральную часть сцены для других составляющих богослужения, или же становится одной из деталей сцены, меняет свою форму, вписываясь в структуру сцены (в некоторых случаях ее спускают с возвышенности в зал.) Это верно в отношении как недавно построенных зданий, так и перестроенных старых. Более того, частичное переоборудование возвышенности/сцены постигло даже некоторые дома молитвы, построенные уже в этом тысячелетии.

В результате изменений, во-первых, сцена становится просторнее, красивее, удобнее и таким образом создается пространство для «баптистских священнодействий»; во-вторых, устраняется характерный для традиционных средних и больших церквей барьер между залом и возвышенностью. Сцены приобретают «дружественный (user-friendy) интерфейс», и тем самым основные участники собрания провозглашают: мы открыты для вас, мы с вами, мы – одно.

В то же время сохраняются традиционные представления о структуре зала для богослужений, и они по-прежнему сильны. Оппоненты нововведений сдвиг к «театрализованной» форме представления  считают заслуживающим порицания подражанием миру с его шоу-культурой. Сохранение «барьера» не считается барьером, разделяющим зал на две части. Любой человек из зала может выйти и принять участие в богослужении стихотворением, пением, свидетельством, проповедью, а особая структура лишь говорит о том, что участие в богослужении требует особого посвящения и серьезности, как и налагает ответственность. Нахождение служителей на возвышенности не противопоставляет их собранию (а в последнее время служители и ведущие собрание все чаще смешиваются с «публикой», сидят в зале), а наделяет, как Божьих слуг, дополнительным авторитетом. Кроме того, в таком положении кроется важный душепопечительский момент: служители видят собравшихся, и опытный пастор замечает, кто регулярно опаздывает, проводит время в вестибюле, и, особенно, чьи места пустуют.

Тенденция сдвига набирает обороты. Хорошо это или плохо? По крайней мере, мы должны думать, что стоит за изменениями, какую философию они отражают, к чему ведут, зачем мы делаем то или другое. А еще мы должны думать о том, почему зал дома молитвы раньше имел ту или иную форму? На каком основании? Короче, пришло время подумать о богословии архитектуры.